Шрифт:
Закладка:
Ты депутат Первопрестольной
Столицы Матушки родной,
Ты ей почтен и как достойный
Служить ей должен не одной.
…
Ты край объехал весь далекий
И знаешь, как и в чём нужда.
Задачи сей весь труд нелёгкий
Она для многих нас чужда.
Данная поездка проявила еще одну характерную черту Александра Гучкова. Как только возникала какая-либо весьма затруднительная личностно-политическая ситуация, он бросал всё и уезжал в «дальние края», говоря современным языком, «уходил в тень». Надо отметить, что подобный прием многие политики разного уровня и разных стран активно использовали и используют до сих пор.
Являясь депутатом Государственной Думы, Александр Иванович принимал много ходатаев с просьбой поучаствовать в их судьбе. И он редко отказывал. Пользуясь своими связями и влиянием, он обращался к различного рода высокопоставленным чиновникам с просьбой оказать содействие тому или иному человеку. Вот письмо А. И. Гучкова А. В. Кривошеину от 12.08.1911 г. с довольно трогательным текстом. Александр Иванович ходатайствует перед А. В. Кривошеиным: «…К Вам явится бывший профессор Александрийского института, бывший трудовик, ныне гонимый радикальными кругами и кадетской прессой за яркий национализм, сотрудник „России“, „Н. времени“, „Голоса Москвы“ — [такой то] … Вы были так добры пообещать мне, что Вы похлопочете о нём… Он очень порядочный и очень искренний человек, и… совсем ручной…»242
Вернувшись в конце лета 1911 года с Дальнего Востока, Гучков был приглашен на обед П. Столыпиным. Александр Иванович охотно принимает приглашение, они встречаются, долго общаются как старые знакомые. Столыпин выглядит очень сумрачным, уставшим. При разговоре в его словах чувствовалась некая безнадежность, и Гучков понял, что и Столыпин собрался уходить. Это была их последняя встреча: 1 сентября в Киеве Столыпин был смертельно ранен, а через несколько дней там же скончался. В печати в подробностях описывалось происходящее в момент покушения в театре: «… Услышав выстрелы, Его Величество Государь Император вышел в ложу. Публика, находившаяся в театре, преисполненная верноподданнических чувств к Особе Государя Императора, потребовала исполнения народного гимна. Неоднократное пение гимна всеми присутствующими сменялось пением молитвы „Спаси, Господи, люди Твоя“. Его Величество изволил несколько раз отвечать публике поклонами…»243 Еще находясь в сознании, Столыпин получил посланную ему Гучковым иконку и телеграмму: «Горячо молимся, да сохранит вас Господь и облегчит ваши страдания = Мария Александр Гучковы»244. Обращает внимание тот факт, что телеграмма подписана не должностным лицом с перечислением чинов и регалий, а в отличие от многих, направлена лично от самого Гучкова и жены Марии, т. е. по-семейному, как от старого приятеля. Когда же Александр Иванович сам приехал в Киев, то застал П. А. Столыпина уже в гробу.
Убийство Столыпина сильно потрясло Гучкова. Он делает запрос в Государственную Думу о допущенных действиях, которые привели к гибели премьера. Указывает, что там было попустительство, и в свойственной ему манере называет всех тех, кого имеет в виду — генерала Курлова, полковника Спиридовича, ротмистра Кулябко и др. «Сильнее других была речь А. И. Гучкова: «Сегодня 40 дней той скорби, с которой проводила Россия в могилу одного из лучших своих сыновей. П. А. Столыпин умер, как жаль. Это была жизнь за Царя и за родину, и это была смерть за Царя и за родину…»245
Сильно изменилось в связи с этой ситуацией и его отношение к Николаю II: «…С этого момента у меня впервые явилось какое-то недружелюбное чувство по отношению к государю, связанное с убийством Столыпина, и его поведению после смерти. Он даже не остался на похороны, уехал в Чернигов, в Крым…»246
Возмущен Гучков и формой назначения нового премьера. На вокзале в Киеве в то время как еще не похоронен Столыпин, проходя мимо всех провожающих, Николай II, обращаясь к Коковцеву, сказал, что он имеет виды назначить его премьером. «Так, знаете ли, лавку не передают своему приказчику, как государь передает Коковцеву Россию»247, — продолжал негодовать Александр Гучков. После назначения председателем Совета Министров В. Коковцева «с оставлением министром финансов, членом Государственного Совета, сенатором в звании статссекретаря»248 в газете «Новое время» уже за 10 сентября 1911 года появилась телеграмма А. Гучкова, посланная им из Киева 9 сентября, в ней говорилось: «Россия попала в болото, вытащить из которого, конечно, не под силу В. Н. Коковцеву»249.
Не мог Гучков согласиться и принять оценку государя в отношении Столыпина, что, дескать, Столыпин его «заслонял»250. Такие слова государя воспринимались как обидные, и он не мог понять: как же так, столько лет Столыпин верой и правдой служил государю, двигал реформы, боролся с революцией да и погиб на посту — и вот она «благодарность». Не мог Александр Гучков смириться и согласиться с таким подходом.
Со смертью Столыпина Гучков, да и не только он, а вся партия октябристов оказались перед нелегким выбором. А что дальше? Как быть? Ведь во многом благодаря договоренностям между Столыпиным и Гучковым были налажены конструктивные взаимодействия с правительством. Многие воспринимали партию октябристов как «партию поддержки» Столыпина. А что теперь?
14 октября состоялось заседание ЦК партии, посвященное памяти П. А. Столыпина. Гучков посчитал обязательным провести памятное заседание, и сам выступил там с речью. В своем выступлении он дал искренние, яркие оценки деятельности Столыпина: «Я только что вернулся из Киева, где похоронили не только человека, но и великий государственный ум…» Отмечая наибольшие заслуги Столыпина, Гучков выделил: «Не те, кто с утра и до вечера говорят о конституции, кто это слово поставил в заглавие своей партии — создатели конституционного строя в России, а П. А. Столыпин, и те, кто поддерживал…»251; «Столыпина нет, текущая деятельность заволакивается какой-то серой пеленой, а на горизонте вспыхивают зарницы, и что дает нам ближайшее будущее — предугадать трудно, но теперь больше, чем когда-нибудь, нужно беречь народное представительство…»252 Он был уверен, что «у Столыпина был один недостаток: он не умел рекламировать ни себя, ни своего правительства, ни программы»253.
Гучков на первых порах пытался наладить контакт с новым премьером Коковцевым, но в скором времени убедился, что из этого ничего не выйдет. Новому премьеру это просто было не нужно, у него был другой подход, другой взгляд на ситуацию.
«А. Гучков — один из самых ярких и интересных политических деятелей дореволюционной России…»254; «По натуре смелый, независимый, одаренный редкой политической интуицией, Гучков
